четверг, 28 февраля 2013 г.

Матронушка


Растопит солнце грязный лёд,
В асфальте мокром отразится.
Асфальт – трава не прорастёт,
Стиха в душе не зародится.
Солоухин.
Стихи писать я почти не умею. Но эти два дня – последний день зимы и первый весны – для меня настолько особенные, что говорить о них без стихотворных строк (пусть даже чужих) невозможно.
Да это в принципе очень тонкий момент – переход от одного к другому. От зимы к весне, от стужи к теплу, от небытия к рождению…
Завтра исполняется тринадцать лет моей средней дочери – Любаше. Она родилась в первый день весны – именно на переходе. В невообразимо солнечный и самый-самый весенний день. Солнце, сверкающий снег, капель…  И новая жизнь.
А сегодня последний день зимы. И весны не чувствуется. Наоборот, уже два дня у нас метель, пасмурно и холодно. Но весна уже звучит!!!! Сегодня, помимо других примет, она прозвучала для меня телефонным звонком с сообщением, что моя работа оформлена.
О! Что за работа! Впрочем, у каждой вышивальщицы любая работа – особенная, со своей историей.
Этот набор для вышивания ювелирным бисером иконы Матроны Московской мне показала знакомая продавщица в рукодельном магазине. Я сразу подумала о Любе – это её любимая святая. Но вышить ей пока не по силам – она простым-то бисером очень медленно вышивает. И я решилась. Но приступила не сразу. А пока собиралась, в наш город привезли икону Матроны Московской, которую подарили нашим землячкам – Бурановским бабушкам.  Мне повезло приложиться к ней, а потом взять благословение у батюшки, который как раз у Любы в воскресной школе и преподаёт. Всё происходило за месяц до другого события – рождения моего сына Ильи. Поэтому, как ни старалась, закончить осенью икону не получилось. Только после крещения Ильи были завершены последние строчки…

Оформить захотела сразу же в двойной багет. Как-то где-то видела такое оформление – и оно впечатлило.
Итак, сегодня я её получила!!! Действительно, не разочаровалась. Двойной багет создаёт впечатление оклада.

Теперь осталось освятить и водрузить на место. Оно в комнате Любы и Лиды. Пусть Святая Матронушка будет им защитой.

вторник, 26 февраля 2013 г.

"Открываем календарь - начинается январь."

В январе, в январе
Много снегу на дворе.
Снег - на крыше, на крылечке.
Солнце в небе голубом.
В нашем доме топят печки.
В небо дым идёт столбом.
(С.Я. Маршак)

С этим стихотворным календарём Маршака многие из нас знакомы с детства, выросли на нём. А сейчас я раз за разом читаю его детям. Сначала старшим, теперь уже и младшие доросли до этих замечательных строк.
А вот желание вышить календарь появилось у меня впервые. Раньше меня отпугивала мысль, что если вышивать календарь, то это получается большое полотно. И вдруг мне подумалось, что можно ведь сделать эти сюжеты по отдельности. А потом как-либо оформить... Пока идея ещё не выкристаллизовалась окончательно, но впереди целый год!
Большие сюжеты мне не осилить. Это точно. двое подростков и двое малышей отнимают очень много времени. Ещё и работа. Хоть и дома за компьютером, хоть и немного (всего 8 часов в неделю), но всё-таки... И тут мне показали эти замечательные домики!!!
Наверное, для любого проекта должно сойтись много "звёзд". Здесь так и получилось: желание, симпатичные домики, совместный проект по изготовлению календаря от Арт-Бандероли.

Спонсоры: 
http://moiniti.ru/





Вот он - первый домик-месяц!

А ещё продолжаю работать над изнанкой. Это ещё, конечно, не идеальная. Но, думается мне, хотя бы аккуратная. Не получилось только снежинки аккуратно сделать.
Работа шла легко и приятно. И это воодушевляет на вышивку следующих сюжетов.

суббота, 23 февраля 2013 г.

Прозрение.


П Р О З Р Е Н И Е.
 Никого со мной нет.
Я  один...
И разбитое зеркало...
С.А. Есенин. 
То ли тепло, то ли прохладно… Яркое весеннее солнце. Маленькие свежие листочки на деревьях. Близость лета, долгожданного отдыха. Работать уже нет ни каких сил, а дел, конечно, огромное количество - последние контрольные, вывод оценок, отчеты, подготовка к экзаменам. Да и ученикам не сидится в школе: все их мысли там, на солнечной улице. Остается совсем чуть - чуть.
Ирина откинулась на спинку стула, взъерошила волосы.
- Все, Наталья Сергеевна, я пошла домой.
Красивая, элегантная женщина подняла голову от тетрадей, аккуратно поправила прическу и улыбнулась:
- Закончила отчет?
- Почти. Дома доделаю. Просто хочется домой. А ты?
- Нет, я пока не иду. Надо проверить диктант в седьмых и выставить оценки.
Ирина скидала свои книги и записи в сумку, недописанный отчет, немного подумав, сунула в стол: "Бог с ним…завтра доделаю. Лучше с Сережей побольше позанимаюсь. Да и с Андреем…" Она тихо улыбнулась, взглянула на себя в зеркало… Ох и растрепа! Учительница, тоже мне. Вот Наталья - совсем другое дело: и работу всегда вовремя и тщательно выполняет, и костюм по фигуре, и аккуратный макияж (а ведь тоже весь день в школе!), и прическа - волосок к волоску; встретишь на улице и не поверишь, что учительница. Умеют же некоторые экономить! И подать себя тоже…
- Ох, Наташа, совсем забыла. Мне вчера Анюта Ившина звонила. Ведь нынче десять лет окончания школы. Собраться предлагает. У Игоря трехкомнатная, а живет один…
- Да, и мне она звонила.
Ирина вдруг зарделась:
- Я не знаю, пойду ли…
          - Из-за Виталия? - Та кивнула. - Да брось ты! Сколько уже лет прошло?! С остальными хоть повидаешься.
          - Не знаю. Ладно, я побежала.
Ирина помахала рукой и исчезла из учительской. Наталья уже дверному проему тихо сказала:
-        Пока.
*     *     *
Очень хотелось курить. Сегодня не было ни одного окна, чтобы куда-то уйти из школы перекурить, а потом - заседание секции. А при Ирине Наталья не стала уходить - та до сих пор не знала, что ее подруга курит. Наталья усмехнулась, подумав о своей скрытности, но все равно ей бы не хотелось, чтобы Ирина знала о ней такие подробности. Ведь Ира, как была в школе, так и осталась в чем-то очень наивной и романтичной. Несмотря на свой развод.
Надо же, как похожи и не похожи оказались их судьбы. Обе вышли замуж сразу после школы:  Ирина  - за их общего одноклассника Виталия, а Наталья - за друга старшего брата. Но она уже была беременна, поэтому после свадьбы перевелась на заочное отделение. А Ирина продолжала учиться на дневном и немного подрабатывала в школе. В это время они редко встречались:  у каждой своя семья и свои проблемы. Потом обе развелись - почти одновременно. Ирина сбежала от мужа и стала жить с бабушкой в однокомнатной квартире, а Наталье с дочерью родители помогли купить двухкомнатную.
Как ненавидела она тогда Павла! Он поломал ей всю жизнь: в восемнадцать лет стала матерью, ничего не успела повидать, выучиться толком не смогла. Связал ребенком. Ведь мог же позаботиться о ней! Лишь закончив институт, Наталья ощутила, что нравится другим, что дом - не единственное место, где может проходить жизнь. Дом - это то, что связывает по рукам и ногам. Правда, "оковы" можно сбросить. Все решит развод. Одна она никогда не останется…
… Очень хотелось курить. Да и Эдик скоро приедет. Не успела проверить тетради. Вот ведь Ирочка так легко оставляет недоделанную работу, а ей это сложно. Но все-таки Наталья стала собираться: убрала в шкаф стопки проверенных тетрадей, сложила книги, собрала сумку. Немного помедлила - брать или нет? - и взяла оставшиеся тетради домой. Подправила губы, причесалась…
Дома было тихо и пустынно: Сонечка сегодня у бабушки. Еще не успела раздеться - раздался телефонный звонок:
-      Ната, девонька! У нас срочный заказ сегодня. Я не приеду. Позвоню завтра. Целую!
Ну, вот. Целый вечер для себя. Сразу расхотелось готовить ужин, зато можно покурить…
С прикуренной сигаретой Наталья села в кресло и взяла альбом с фотографиями - ее и…  Павла. Прошлое затягивало, завораживало. На каждой фотографии - миг жизни счастливой семьи, которую она разрушила своими руками. Зачем ей теперь свобода, если рядом нет любимого человека? Наталья опоздала понять это. Когда через два года после развода, после стольких встреч со многими мужчинами, после внешне свободной и яркой жизни, она поняла, что Павел - ее единственная любовь на всю жизнь, ему уже не нужна была ни их прежняя семья, ни Наталья. Ей потребовалось огромное мужество, чтобы преодолеть свою гордость и признаться ему в своих ошибках и своей любви. Но - поздно. Павел, много лет назад умолявший ее стать его женой, еще год назад прилагавший все силы к ее возвращению, уже был женат, а самое главное - нашел свое истинное счастье…
Наталья взяла новую сигарету.
Конечно, она не одинока. Есть Витя, ждущий лишь ее слова, мечтающий о жизни с ней; есть Эдик, который встречается с ней втайне от жены и обеспечивает обеих своих женщин (спасибо ему); есть и другие поклонники … Да и она молода - всего-то двадцать семь лет, - красива, интересна как женщина и как собеседник.
Но, но, но…
Наталья бросила недокуренную сигарету. Ну вот, опять! Сколько раз хотела бросить курить и снова… За вечер - целая пачка. Она встала, открыла балкон, чтобы скорее проветрилась комната. И вдруг вспомнила Ирину. Вот ведь развелась та - и счастлива. И даже не вспоминает первую семью. Снова замужем, сынишке три года, заботливый муж…
В чем же я-то ошиблась? Когда предала себя?
Наталья прошла мимо зеркала и поморщилась: красивая, ухоженная женщина - классический тип одиночества…

*       *       *

… Ирина все же пошла на десятилетие окончания школы. Впервые за пять лет увидела Виталия. И что-то произошло. Длинное застолье ни он, ни она не обратились друг к другу ни единой фразой, ни единым взглядом не обменялись. Но зазвучала музыка - и оба, как заколдованные пошли навстречу друг другу  и судьбе. Не было лет разлуки, не было взаимных обид… Они не смогли расстаться.
Ирина пришла в себя через день, сидя на кухне, где все было знакомо до боли, где она томилась два года, где все, казалось, пропиталось тогда ее отчаянием, ее стремлением вырваться… Как она могла?! Неужели эти годы ничему ее не научили? Ведь любит-то она Андрея! С Виталием ее связывает только долг. И совесть. Она предала его семь лет назад. Она не может предать его снова. Ирина теперь всю жизнь теперь будет с ним - она должна. Это ее долг. До конца дней. Но за что?! Не хочу!
- Ира! Ирочка!
Ирина открыла глаза, полные слез, подняла голову с мокрой подушки. Было темно. Где она?!
- Ирочка, что случилось?
Господи! Это Андрей! Какое счастье…
Она снова разрыдалась от невыносимого облегчения - это только сон. Она дома, с Андреем и Сереженькой.
Неужели когда-то она могла жить без этого: без такой любви, без их семьи, даже не мечтая о возможности подобного счастья? Как хорошо, что прошлое осталось лишь в страшных снах…

"Что за дети нынче, право!"


Ах, наши дети! Всем родителям так хочется, чтобы они были лучше, умнее, удачливее… Часто старшее поколение не понимает молодых, сравнивая с собой. Никто из нас от этого не застрахован. Но сколько энергии и положительных эмоций мы получаем от них – наших деток! И как приятно, когда дети разделяют родительские увлечения.
Вот и мои старшие дочери тоже любят вышивать, как и я. И работ у них уже немало. Правда, в основном они все раздарены. А недавно самая старшая – Оля – участвовала в конкурсе от журнала «Вышиваю крестиком». Меня объявленный конкурс «Из Германии с любовью» привлёк сразу: надо было вышить одну из схем с лягушонком Фрош и как-нибудь оригинально оформить её. Но вышивать надо было быстро, у меня же самой времени свободного немного, поэтому я и подумала сразу об Оле – у неё очень высокая скорость вышивки и куда меньше отвлекающих факторов, что у меня.
Оля загорелась этой идее и действительно очень быстро вышила семейку Фрош. Оформляли вместе. Вот что получилось в итоге: 

Оля украсила вышивкой свой блокнот для записей (она ещё и писатель!) Отправили письмо и стали ждать…
И вот радость!!! Оля оказалась в числе пяти самых быстрых вышивальщиц! Её письмо напечатали в журнале.

А на днях курьер доставил приз: набор бытовой экохимии и игрушку – лягушонка Фроша.
И она, и все мы очень рады этой победе!!!

среда, 20 февраля 2013 г.

А мы пингвинчики! (История коробочки.)

Эта история началась давно...
В августе "ВКонтакте" была создана группа "Авантюрки. Вышиваем крестиком". Пять лет назад познакомившись с этой игрой, я очень её полюбила. Правда, времени не очень много, чтобы участвовать во всех авантюрах , которые привлекают внимание. Но здесь очень захотелось поучаствовать. Тем более, рассчитывала я, раз авантюрка маленькая, то до родов я точно успею. Но, как говорится, "человек предполагает"... Вышивать быстро у меня не получилось. И авантюрка, закончившаяся в группе к октябрю, оказалась для меня долгостроем.
И всё же я её закончила!!!

Но просто вставить в рамочку не хотелось. И тут пришёл на помощь любимый муж, которому на Новый год подарили в прекрасной коробочке набор для бритья. Эту коробочку я сразу выпросила. Уж очень симпатичная коробочка: металлическая, в крышечке окошко. Как раз для вышивки! 
Но когда начала пристальнее изучать крышку, оказалось, что там есть некий бортик. Как крепить?
Лирическое отступление. Что-либо оформлять или шить - для меня всегда огромная проблема. Вышивать могу, а вот всё остальное - как-то не так моя голова устроена. А как посмотришь в интернете на творения рукодельниц, так мысли прямо бурлят, кипят, мозг шевелят... И тоже хочется что-то необычное. Так что понемножку начинаю учиться делать что-то ещё, а не просто вышивать.
Посоветовалась со старшей дочерью, которая учится в художественной школе. И пришло решение. А сегодня "пришло" время - не явился ученик на занятие, а мама как раз занималась с младшими детками. И я стала ТВОРИТЬ.
ОХ, наверное, со стороны на это не стоило смотреть, так это выглядело. К концу процесс подключились в качестве болельщиков старшие дочки. 
И вот результат!
 
Конечно, это, наверное, не идеальный вариант. Но мне итог понравился - коробочка оказалась такой уютной! Вариантов её использования - масса. 
Вот так закончилась растянувшаяся почти на полгода авантюрка...

пятница, 15 февраля 2013 г.

"Белый вальс" (Глава из романа)

Когда-то давно, в юности, задумала я роман... Даже начала писать, но не закончила. Осталось написанными несколько разрозненных глав. Вот одна из них...


Странная это была идея – отпраздновать день рождения в школе. Хотя Любовь Михайловна – сорокапятилетняя одинокая учительница биологии – поистине считала школу своим домом и, празднуя здесь, могла пригласить на него всех коллег. Так что день рождения вылился в своеобразную учительскую вечеринку. Учеников в школе не было, и учителя имели уникальную возможность расслабиться в родных стенах. И они, как дети, готовили этот праздник и радовались ему.
Основная часть вечера, естественно, проходила в двух смежных залах столовой: в одном был накрыт стол, в другом, освещённом лишь свечами, танцевали.
Но для учителей вся школа – дом родной, и, как особняк в дни приёмов, все три этажа, все учебные кабинеты и холлы то и дело наполнялись педагогами – беседовавшими, отдыхавшими, сбежавшими от громкой музыки. Их было человек сорок, поэтому пустынность второго и третьего этажей только в некоторых местах освещалась лампами.
На этот вечер Лена долго не хотела идти, хотя получила официальное приглашение именинницы. Всё-таки она была самой юной, да и не совсем настоящей, как ей казалось (училась ещё в пединституте на третьем курсе), учительницей. И всё же пошла: учителя относились к ней хорошо, ей было интересно познакомиться с ними поближе, да и отдохнуть хотелось – и от учёбы, и от хозяйственных забот, и от мужа – немножко.
Лена много и с удовольствием танцевала, непринуждённо общаясь с коллегами, чувствовала себя здесь «своей»… Немного утомившись от быстрой музыки, подошла к Игорю Сергеевичу – учителю истории, которого знала лучше других, потому что он, работавший в этой школе лишь с августа, два года назад учил её саму.
– Устала танцевать? – спросил он её.
– Да, немножко. А вы что не танцуете?
– Время быстрых танцев для меня прошло. Я уже не мальчик.
– Да вы же не старик!..
Игорь Сергеевич рассмеялся. Конечно, тридцать шесть лет – ещё не возраст для мужчины, но он почему-то ощущал себя глубоким стариком…
И со странным чувством смотрел он в последнее время на свою бывшую ученицу. С одной стороны, он как-то успокаивался, разговаривая с этой девочкой, выслушивая её наивные суждения. С другой стороны… Он не сразу понял, что тревожило его в глазах Лены, что казалось таким до боли знакомым. Понимание пришло неожиданно. Проведя ночь почти без сна в мыслях всё об одном, всё о ней, потерянной, пытаясь уже в который раз найти ответ на бессменный вопрос «Почему?» он пришёл в школу несколько подавленный. В учительской никого ещё не было, кроме Лены. Она оторвалась от тетрадей, когда он вошёл. Спустя мгновение уже улыбалась ему: «С добрым утром!» Но самый  первый её взгляд… Игорю Сергеевичу показалось, что начались галлюцинации: за столом в учительской увиделась ему не Лена, его коллега и – в прошлом – ученица, а Наталья – жена, мать его младшего сына. Этот взгляд… Боже, какая тоска! Какая безысходная тоска! И эта улыбка. Наталья тоже способна была так улыбаться – другим, для него оставался холодно-непроницаемый взгляд.
Наверное, именно в то утро он утвердился в своей догадке, что Лена не чувствует себя счастливой. Из дальнейших разговоров (конечно, не о семейной жизни) только ещё больше убеждался в этом. Счастливая замужняя женщина не бросается так в учёбу, репетиции, работу, внеклассные мероприятия. Счастливая женщина не будет так нарочито расхваливать своего мужа, так приторно-ласково разговаривать с ним по телефону (Игорь Сергеевич однажды слышал её разговор с мужем). В рассуждениях счастливой женщины не светились бы так ярко отчаяние и опустошённость. И вела бы она себя, наверное, не так – более уверенно и спокойно, не веселилась бы столь самозабвенно и горько на вечеринке без мужа…
… Лена рассказывала ему, как вчера она с подругой и её мужем после репетиции гуляли по набережной, какой был сильный ветер:
– Знаете, так и казалось, что он продувает мозги, очищает от дурных мыслей…
– А что, много таких мыслей?
– Достаточно.
– В мудрых книжках, Лена, пишут, что мы думаем о том, о чём позволяем себе думать. Если бы тебе не нужны были эти «дурные мысли», ты бы их и не допускала. Значит, тебе хочется думать об этом.
– Странно вы говорите…  А если мысли сами приходят в голову, тогда как?
– Значит, ты им разрешаешь прийти…
Лена замолчала, обдумывая услышанное.
Игорь Сергеевич с трудом различал черты её лица в этой мерцающей от свечей темноте. Однако заметил, что она молчит, думая о чём-то своём, «переводя» сказанное им на свои проблемы. «Какие же проблемы мучают тебя, девочка? – с болью думал он. – Какие вопросы ввергают в эту тоску? Чего тебе не хватает с твоим «заботливым»мужем, отпустившем тебя одну в совершенно незнакомую ему компанию? В чём его ошибка? В чём ошибался когда-то я?»
Музыка тем временем изменилась. Теперь это был вальс – немного старомодный, но красивый. Круг танцующих резко сократился, потому что не все умели танцевать вальс. Да и мужчин в школе всегда… немного.
– А вы умеете танцевать вальс? – вдруг спросила его Лена.
– Умею.
Когда-то Наталья научила его танцевать этот старинный танец. Когда-то… Ей тогда было интересно учить его, старшего, чему-то, чего он не знал. Они так весело смеялись, когда он неуклюже вальсировал по их маленькой комнате, задевая стулья и шкафы. Потом он овладел этими па, и они с удовольствием танцевали вдвоём, пока она, отговариваясь нежеланием или усталостью, вообще не перестала танцевать с ним. Но однажды на дне рождения своего друга он, зайдя в комнату к танцующим, увидел, с каким преображённым и одухотворённым лицом она вальсировала, улыбаясь своему партнёру. Когда он сказал об этом, она обвинила его в ревности, в том, что лишает её даже маленьких радостей. А он просто хотел, чтобы и с ним она танцевала тоже. Но это было уже не так давно…
– Можно пригласить вас на вальс, Игорь Сергеевич?
Приглашение Лены вырвало его из тягостных воспоминаний. Он с интересом посмотрел на неё. Что стоит за её приглашением?  И тут же одёрнул свои мысли, положив правую руку на талию девушки…
Одной рукой Лена легко коснулась его плеча, другая  замерла в его руке. Сначала  осторожно, словно испытывая друг друга, потом всё смелее и смелее закружились они в танце…
«Ах, да, она же балерина», – вспомнил Игорь Сергеевич, удивившись в первый момент той лёгкости, с которой двигалась Лена.
Всё было каким-то нереальным, призрачным. Может быть, это от зыбкого света свечей? Или от кружевной музыки старого вальса? Казалось, кроме этого зала столовой, превращённого в бальную залу, заполненную фантастически причудливым светом, не существует больше ничего.  Даже черты танцующей с ним женщины расплывались, и воспринималось душой лишь её очарование – тихое, ускользающее, мягкое и привораживающее. Она сама казалась такой же неуловимой, как мелодия, охватившая их, и её так же хотелось удержать, сохранить, сберечь…
Его самого удивило это чувство, удивила внезапность, с которой охватила нежность к этой девочке. Удивляясь сам себе, он крепче прижал её, практически обнял, и слегка коснулся щекой её щеки… И тут же снова отстранился, глядя ей в глаза, – вернее, пытаясь посмотреть, что мешали сделать темнота и близость к её лицу.
– Как хорошо вы танцуете, – прошептала Лена, приблизив губы к его уху, чтобы было слышно. Её дыхание словно пронеслось по всему его телу, и для ответа пришлось глубоко вдохнуть:
– Научили в своё время.
– Я очень люблю танцевать вальс, но редко удаётся, – улыбалась она.
Дыхание, натренированное в балете, оставалось таким же лёгким и свободным, как обычно. Только щёки слегка порозовели – то ли от танца, то ли отчего-то другого. И Лена сама не понимала, что происходит с ними. Казалось, её никогда не держали за талию так бережно и так уверенно, что она готова была полностью довериться властной ласке этого полуобъятия. А глаза его смотрели печально и насмешливо одновременно. Всей душой потянулась она к нему в тайном желании ещё раз ощутить мимолётное прикосновение его щеки, дыхания…
Музыка стихала постепенно, и они, не отдавая себе отчёта, так же постепенно замедляли своё кружение. Не смотря ему в глаза и стараясь избежать его взгляда, Лена сделала лёгкий реверанс, он слегка наклонил голову…
Оставшись один, Игорь Сергеевич рассмеялся в душе: Лена – бывшая его ученица, по возрасту подходящая в дочери, а он вдруг навоображал себе невесть что. Почувствовал, ощутил женское тепло, женскую податливость силе и… «Она ребёнок, опомнись!» – оборвал он сама себя, не отпуская, однако, взглядом удаляющуюся фигурку. Поговорить бы с ней как-нибудь в спокойной обстановке – серьёзно, неторопливо, – возможно, помочь в чём-то разобраться. Она сейчас в таком смятении, в такой растерянности, как он, как была когда-то Наталья, – тогда он просто не замечал и не понимал причин происходящего. И, наблюдая за Леной, за её состоянием, думал: «Так, наверное, всё и начинается. Скорее всего, она и сама не понимает, откуда в ней это недовольство жизнью, эта усталость. А может, и понимает. Надо бы по-дружески с ней поговорить».
Но, вопреки всем этим мыслям и благим намерениям (всё-таки верно, что ими вымощена дорога в ад), где-то в глубине души нарастало желание снова оказаться рядом с ней, почувствовать невесомую тяжесть, когда она в танце откидывалась на его руку, услышать её шёпот, ощутить прикосновение волос…
Посмотреть на себя со стороны, как на постороннего, за которым он наблюдает, саркастически комментируя увиденное, – обычно это помогало избавиться от раздвоенности, прийти в себя. Помогло и сейчас. Старик, растревоженный вальсом и близостью красивой женщины, грезящий о чём-то волшебном, забывший жуткий реализм жизни, – таким он видел себя. Может, и не совсем справедливое, объективное видение, но ему это было нужно… Мало тебе молоденьких дурочек, не знающих, чего они хотят? Тебя ещё может тянуть к ним, когда надо бы бежать от них в труднодоступные места сибирской тайги? Твой круг – сорокалетние женщины, умудрённые жизнью, уверенные в себе и спокойные, а не эти порхающие, ищущие создания.
Но с тобой-то что, Лена? Ты-то почему так откликнулась на этот танец?.. Как же можно так довериться чужому (а чужому ли?) мужчине?
…На следующий медленный танец Игорь Сергеевич сам пригласил Лену. В настоящий момент он не хотел рассуждать здраво и разумно, ему просто хотелось обнять её.
– Что, перегаром дышу? – улыбнулся он, когда Лена несколько отодвинулась от него (он притянул её к себе слишком близко),
– Нет, – ответила она и больше не отстранялась.
Он коснулся её щеки:
– Не колючий?
– Нет…
Что это? Что происходит? Он что-то разыгрывает, подсмеиваясь над ней, или просто-напросто пьян? Но на пьяного не похоже. Скорее всего, разыгрывает. Значит, отвечать нужно в его тоне…
Какое-то время они танцевали молча. Игорь Сергеевич всё крепче и крепче прижимал к себе Лену, едва заметно поглаживая пальцами спину. И чем дальше, тем невозможнее становилось отпустить её, тем больше хотелось накрыть её чуть приоткрытые губы своими губами, зарыться в её мягкие волосы…
«Говорят, старики часто приволакиваются за молоденькими… Хочешь играть роль Фавна? Зачем тебе нужно пугать ребёнка?» – пытался он остановить себя, но уже не так сильно старался. И, отдавшись нахлынувшему на него чувству, прошептал ей в самое ухо:
– Я хочу тебя поцеловать.
Принимая всё это за продолжающуюся шутку, Лена иронично прошептала в ответ:
– Прямо здесь? У всех на глазах?
– Нет, можно выйти…
Это согласие?
…Дверь прикрыта, в коридоре никого нет. Они оба пытаются улыбаться, глядя друг на друга. Ещё не поздно перевести всё в шутку – единственный спасительный выход.
И он, изображая пылкое объятие, нарочито порывисто охватывает её обеими руками, отстраняет… Лена не улыбается. Растерянно-серьёзный взгляд.
Не вышло шутки – слишком поздно. Не повернуть назад. Перед ним стоит молодая женщина, к которой его тянет неумолимая сила, во взгляде которой горькое одиночество ждёт твоей помощи, неведомого ей самой облегчения…
Придерживая её за плечи, он склоняет голову и осторожно целует в губы. И, не в силах оторваться, прижимается ещё сильнее. И снова – глаза в глаза – последнее усилие:
– Дотанцевались, – тихо говорит он и, поверив чувству, теперь уже крепко и долго целует, ощущает, как её губы, дрогнув, отвечают на поцелуй.
«Господи, что я делаю?! – лихорадочно проносится в голове Лены. – Разве это допустимо? Я замужем, он женат… Ни к чему хорошему это не приведёт… Но только бы не отпускал меня, так бы и целовал, так бы и обнимал! Не хочу сейчас ни о чём думать. Потом. Будет ещё время… Такой самозабвенно-счастливый момент больше не повторится, придут проблемы. А сейчас их не надо… Неужели может быть очень низким и недопустимым то, от чего так хорошо?..»
Да, возможно, это был самый счастливый момент, потому что они оба забылись, полностью отдавшись нахлынувшему порыву, не думали ни о чём, не ощущали ничего – только руки и губы другого, только собственную прорвавшуюся нежность…
Самый счастливый и, пожалуй, трагический. Трагический всё по той же причине: они полностью доверились собственным чувствам.
«Впрочем, в нашей жизни мало что бывает воистину трагическим, – думал Игорь Сергеевич много спустя. – Даже этот момент по-своему комичен, стоит только повнимательнее посмотреть… Старик-учитель соблазняет свою бывшую ученицу прямо в школе – благо хоть не на глазах учеников! И замужняя ученица тает в его объятиях – от избытка почтительности, вероятно…»
Но так он подумает потом, когда эта сцена предстанет пред ним в виде зыбкого воспоминания…
Стук открывающейся двери. Они отшатываются друг от друга, но Игорь Сергеевич придерживает Лену за локоть. Голова молодой учительницы, оглядывающей коридор:
– Игорь, Марина не проходила?
– Нет.
Дверь закрывается. Он снова привлекает к себе Лену, но ощущает её напряжение, да и сам затылком чувствует готовую открыться в любую секунду дверь.
– Пойдём, – говорит он ей, берёт за руку и ведёт по лестнице вверх.
Потом они – два учителя! – долго целовались в пустынной учительской, пока их не оглушил телефонный звонок. Телефон прогрохотал так неожиданно, что Лена даже вскрикнула. Игорь Сергеевич рассмеялся и поднял трубку.
Лена оперлась рукой на стол, наблюдая за ним, пытаясь хоть как-то понять, что произошло. Нельзя сказать, что до этого момента у неё в голове не было вообще никаких мыслей. Но именно их противоречивость и пугала её.
Пока Игорь Сергеевич что-то объяснял по телефону, она отошла к окну, провела пальцем по запылённой шторе и обернулась, услышав, что он положил трубку.
Он опустился в кресло, по телу пробежала дрожь, как от озноба. Теперь ещё яснее стало осознание фарсовости происходящего, но ещё мощнее было желание снова стало осознание фарсовости происходящего, но ещё мощнее было желание поовела пальцем по запылённойтрубку.
готовую открыться в люпоцеловать её.
– Иди сюда, – позвал он её.
Лена заметила, что он дрожит, и, подходя, спросила:
– Замёрзли?
– Нет, – ответил он, пытаясь совладать с собой. – Давно не целовался…
«А жена?» – чуть было не съязвила она, но вовремя сдержалась, подумав, что человек, у которого всё нормально в отношениях с женой, вряд ли будет целоваться с замужней женщиной.
Игорь Сергеевич притянул её к себе, прошептав:
– Когда целую, не трясёт.
А через минуту, отодвинув Лену на расстояние вытянутых рук, заговорил:
– Разошлись мы с женой летом… Младший сын – с ней… Теперь в гости к нему хожу… И настроение у меня обычно, мягко говоря, так себе… Разве что с друзьями посижу или вот так, как сегодня.
Говорить ему было трудно и больно, чтобы как-то сгладить пронзительную, разрушающую силу этих слов, он крепко прижал к себе молодую женщину, пытаясь избавиться от своей неотпускающей боли. Под его губами струились волосы. Он ласково провёл по ним рукой, благодаря за молчание, развернул к себе её лицо:
– А у тебя-то что нехорошо?
– Не знаю…
– Не знаю, хорошо или нехорошо?
– Не знаю – что…
Он снова прижал к щеке её голову, но через секунду вдруг встал с кресла и отошёл к столу – в учительскую вошла Любовь Михайловна…

четверг, 14 февраля 2013 г.

Итоги 2012 года.

В прошлом году я вышила немного. Всего 13 работ, и они небольшие. Просто сам по себе год получился насыщенным - Лидуша ещё не такая большая, а в октябре родился Илья. Да и старшие не дают скучать. Поэтому на вышивку не так и много времени оставалось. Но вот что получилось в итоге.
В рамках Лоскутного робина вышила 6 мотивов:






Закончила вышивать икону "Богородица Знамение": 


Вышивала её почти два года, закончила незадолго до рождения Ильи.
А это мой подарок родителям на 40-летие совместной жизни:
Две небольших вышивки в качестве подарков: 

А эту работу от фирмы "Алиса" начала вышивать ещё в роддоме и довольно быстро закончила. Ангелочек висит над кроваткой сына: 

Постепенно осваивая швейную машинку, сумела сделать две игрушки из вышивок:

А ещё начала шить. Правда, это только первые опыты. Шитьё для меня только-только открывается:


Сначала сшила просто для себя, но увидела старшая дочь - и ей очень срочно потребовалась своя тильда зайка. Пришлось сшить подружку - для дочки.
А эта Сплюшка отправилась в Нижний Новгород охранять сны и покой моей подружки:

 И уже под самый Новый год прискакал к нам такой оленёнок Елисей, сшитый в рамках совместного пошива:


Вот такой получился 2012 год. 







воскресенье, 10 февраля 2013 г.

Здравствуйте! Меня зовут Анастасия. Самое главное в моей жизни - моя семья, четверо детей. А ещё я очень люблю вышивку и всё, что с ней связано.